кавалерии прошло, настала пора войны моторов.
Другой заместитель начальника штаба предложил ввести конные части в прорыв вместо танков для развития наступления. Ему возражали, что всадники вооружены стрелковым и холодным оружием и чем-то напоминали десант. Применение автоматов и гранат не способно создать достаточную огневую мощь. В кавалерийских корпусах присутствовала артиллерия, но транспортировать её в период распутицы было сложно и брать с собой в прорыв не имело смысла. В этом случае скорость движения существенно уменьшалась, наступающие лишались преимущества внезапности и сами могли стать объектом обстрела. Лошадь не танк, не имеет брони и беззащитна перед пулемётной очередью или осколками снарядов. Рано или поздно конные части столкнутся с бронированными машинами противника, артиллерией и потерпят поражение.
Критики по поводу использования кавалерии высказывалось предостаточно.
Валентин слушал выступающих на совещании. Своих соображений у него пока не появилось. После составления отчёта о разведке требовалось немного прийти в себя. Разговор о лошадях и слово «ночное» заставили его погрузиться в воспоминания.
Ночное
Ночное – это многодневный поход с лошадьми для выпаса их на дальних пастбищах. Животные поедали на близлежащих от деревни лугах траву регулярно. Самым желанным для них являлся период цветения трав. Поголовье существовало большое, поэтому вокруг населённых пунктов коровам, лошадям, овцам цветов в достаточном количестве на всех не хватало. Лошади, как самые скоростные животные, могли добраться до нетронутых пастбищ, а остальные травоядные были слишком медлительны и всегда оставались около деревни. Подобные вылазки иногда заканчивались печально. Могли волки загрызть, мог кто-нибудь угнать. Поэтому и существовал обычай организованно, под охраной коноводов выезжать на несколько дней со всеми лошадьми деревни.
Этот обычай уходит корнями в далёкое прошлое, когда предки живущих на Урале людей пасли коней и других животных в течение лета на большой удалённой территории, уходили на несколько месяцев в длительный поход. Коноводы, или пастухи, – так назывались люди, которые сопровождали животных. В остальное время они проживали в своих постоянных жилищах, в деревнях, сёлах, городах. Будучи взрослым человеком, Валентин всё чаще слышал слово «кочевники» применительно к своим предкам, занимавшимся скотоводством. Он понимал, что под влиянием времени современные люди утратили представление о том, как существовали наши далёкие родственники. Приписываемый им кочевой образ жизни являлся всего лишь одним из многих видов деятельности наряду с земледелием, строительством, металлургией. В этом Валентин убедился на собственном опыте, когда ещё в детстве они с родителями, братьями и сестрой проживали в небольшом селе.
Валентину было почти двенадцать лет, когда его и ещё одного подростка пригласили в качестве помощников коноводы в ночное. Взрослые брали детей в поход для того, чтобы вырастить себе смену, чтобы дети учились обращаться с лошадьми, а заодно занимались вспомогательной работой. С согласия родителей Валентин стал собираться. Несмотря на лето, взял тёплые вещи, сапоги, одеяло. Продуктами снабдили жители деревни, которые отправляли лошадей. Погоду в то время определяли по приметам. Дождавшись благоприятного прогноза, решили выехать.
Рано утром табун лошадей, голов в сорок, сопровождаемый тремя взрослыми и двумя подростками, отправился в путь. На первый день задача заключалась в том, чтобы пройти как можно дальше. Животные передвигались шагом – наиболее экономным способом. Они понимали, куда идут, и знали, что могут вдоволь наесться цветущей травой, но при этом устанут. Валентин, как и остальные, ехал верхом. Им с товарищем сделали специальные детские сёдла. Взрослые вооружились, у каждого имелось ружьё и целая сумка с патронами. По дороге сделали остановки на водопой, обед и отдалились от деревни на сорок километров.
К вечеру коноводы нашли место для ночёвки и стали обустраиваться. Подростки собирали хворост, помогали разжигать костёр, следили за лошадьми. Огонь разводили в центре большой поляны, подальше от леса. Валентин сначала не придал этому значения. Как потом оказалось, расстояние между лесом и отрядом служило для наблюдения за территорией вокруг. Лошади всё время проводили на ногах. Вдали от дома они не чувствовали себя в полной безопасности, поэтому спали тоже стоя. Люди спали на своих одеялах под открытым небом, но, несмотря на летнюю погоду, ощущалась прохлада.
Следующий день прошёл без больших переходов, животные паслись весь световой день. Валентин удивлялся, как в них столько влезает! Дома лошади себя так не вели, кроме поедания травы занимались и другими делами. Вот насколько необходим был им поход за цветущими травами!
Для второй ночёвки отряд выбрал другое место, коноводы развели костёр, приготовили ужин. Подросткам постоянно поручали какие-то дела, им отдохнуть толком не удавалось, зато ребят освободили от дежурств ночью. После ужина, прибрав за собой, люди стали готовиться ко сну. Валентин устроился на одеяле, накрылся курткой и уснул. Спать под открытым небом с непривычки оказалось не совсем удобно, но набегавшись за день и устав после работы, подросток тут же провалился в сон.
В этот раз отдыхать, долго не пришлось. Проснулся он посреди ночи от шума и громких криков.
Волки!
Табун лошадей с костром посередине окружила волчья стая. Кони встревоженно бегали, вставали на дыбы, а со стороны леса появились светящиеся точки – это в глазах волков отражалось пламя костра. Их было много, слишком много. Хищники подходили всё ближе и ближе, выбирая удобный момент для атаки. Нужно было что-то делать, а не стоять и смотреть. Три ружья недостаточно, чтобы отразить нападение большой стаи. По указанию взрослых подростки стали подкидывать дрова в огонь, костёр разгорался сильнее, но это не отпугивало волков.
Вдруг табун без всякой команды начал становиться в определённый порядок: головами к костру и людям, а задними ногами к лесу. Зрение у лошадей позволяет видеть в широком диапазоне, и чуть повернув голову вбок, они могут распознать движение сзади. Волков, видимо, мучил голод, и самые смелые особи ринулись вперёд. На глазах Валентина один хищник, разогнавшись, прыгнул, но тут же оказался сбит сильнейшим ударом задней ноги лошади. После контакта с копытом смельчак получил перелом позвоночника и с воем отлетел в обратную сторону. Подобное происходило с другой стороны круга. Мужчины с ружьями открыли огонь по нападавшим, но хищники всё равно продолжали атаки. Один за другим волки падали на землю, подстреленные или раздавленные. Несмотря на сопротивление обороняющихся, некоторым волкам удалось подобраться незамеченными и наброситься на добычу. Несколько лошадей уже стояли покусанные и не могли лягать в полную мощь.
Несмотря на опасность, а может, и благодаря, у Валентина откуда ни возьмись появились силы для защиты. С огромной энергией он, вооружившись горящей палкой, бегал около костра и что есть мочи кричал на волков. Кроме беготни, размахивания палкой и криков, больше ничего другого не оставалось делать. Патроны подходили к концу, и неизвестно, чем бы всё закончилось, но у волчьей стаи иссякли силы, и она отступила в лес.
До рассвета никто не сомкнул глаз, а табун так и стоял кругом у костра. Утром открылась страшная картина. Вся поляна была усеяна ранеными и мёртвыми хищниками. Одни лежали с огнестрельными ранениями, другие пострадали от ног лошадей. Лужи крови, свёрнутые шеи, пробитые грудные клетки заполонили пространство вокруг. Некоторые подбитые волки пытались ползти к лесу, но надолго их не хватало. Они лежали и скулили от боли.
Лошади и люди очень устали. Валентин сидел, закутавшись в одеяло, переживая случившееся. Он не мог смотреть на окровавленные трупы. Взрослые поблагодарили его за смелый поступок. По их словам, шумные действия отпугивали волков, мешали им сосредоточиться и помогли обороне.
Требовалось срочно уходить, но сначала коноводы занялись лечением покусанных лошадей. Наскоро собравшись, вышли в обратный путь, хотя раньше намеревались провести в этих местах ещё сутки. Коноводы опасались повторных атак стаи, которая могла воспользоваться передвижением табуна, но больше волки не появлялись. Отряд с трудом добрался до села. Больные животные не могли идти быстро, и сказывалась бессонная ночь. Только поздно вечером уже в сумерках показались очертания знакомых домов. Издалека заметив,
